Пятый угол - Страница 36

К оглавлению

Вопрос был обращен к Люку, но Эльвира, по всей видимости, уже пришла в себя.

- Сожалею, но мы никого не встретили. Единственную машину я видела при въезде на эту дорогу, на повороте.

- Может быть, вы запомнили цвет машины?

- Конечно, запомнила. Желтая, как желток.

- А модель?

- Нет, этого мы не можем вам сказать.

- Дорогая, это был «Остин».

Эльвира с гордостью посмотрела на своего друга.

- Может, вы обратили внимание на пассажиров?

- Ну что Вы, комиссар, было уже совсем темно! — Девушка даже привстала от возмущения.

- Дорогая, ты осветила машину фарами. Впереди сидело двое, сзади — не берусь сказать сколько.

- Люк, когда вы осматривали тело, изменили его положение?

- Нет, сэр.

- Садились ли в машину, касались каких-нибудь предметов?

- Нет, сэр.

- Спасибо, молодые люди, за помощь и ценную информацию. Мы задержим вас еще ненадолго: сержант оформит ваши показания и снимет отпечатки пальцев. Считайте, что это наши бюрократические обязанности.

Выходя из кабинета, Сэм дал понять сержанту, что необходимо взять также пробы с обуви девушки и юноши. А уже через час он и Гофман ехали к месту происшествия.

Дождь почти прекратился, но черные подушки туч, гонимые ветром с северо-запада, не предвещали кардинального изменения погоды. Местность была слегка холмистая, перелески чередовались с темно-коричневой пашней или островками ярко- зеленой травы. На одном из подъемов, слева по ходу движения, Сэм увидел двухэтажный дом под черепичной крышей; простая архитектура не нарушала гармонию сельского пейзажа.

- Сэр, вилла семьи Вольских. Мы подъезжаем к ней с тыльной стороны. Дальше дорога огибает весь участок и ведет к главным воротам.

- Сержант, останови машину метров за пятьдесят до места преступления, и пройдемся пешком.

Сэм открыл дверь машины, посмотрел с тоской на глубокие лужи у дороги с мелкими кругами от капель непрекращающегося дождя и на свои туфли, не предназначенные для такого «плавания». «Быть насморку», — подумал он и вышел из машины.

С внутренней стороны забора не менее чем на два метра возвышалась стена из подстриженного тиса, закрывающая вид на виллу. Ближе к воротам, по пять-семь метров с каждой из сторон, высота живой изгороди над забором не превышала метра. Справа и слева от ворот к дому дугами расходились, огражденные тем же коротко остриженным тисом, неширокие аллеи.

Забор отстоял от дороги на пять-шесть метров; благодаря уложенному на ней гравию вода на участке не скапливалась, несмотря на бесконечный дождь.

Сэм несколько раз обошел участок, подходя к воротам и возвращаясь к месту, где были обнаружены тело Моррисона и, далее, машина покойного.

- Сержант, вызови по рации специалистов: необходимо взять пробы в нескольких точках под камнями. Может, нам немного повезет.

Сэм обозначил места для работы и добавил:

- Передай мою просьбу и проследи сам — все нужно вернуть в первозданный вид. Я зайду на виллу один и выражу свое соболезнование членам семьи, так будет тактичнее. Сейчас. — Он посмотрел на часы. — Тринадцать тридцать пять, и скоро начнут приезжать люди для прощания с Давидом Вольским, а мне бы хотелось кое-что успеть сделать до этого времени. Тебе необходимо переодеться в штатское, взять с собой двух полицейских и поехать на кладбище. Смотрите внимательно и замечайте все подозрительное и необычное. Встретимся в управлении.

Сэм подошел к воротам, и нажал кнопку домофона. Через несколько секунд услышал:

- Здравствуйте. Представьтесь, пожалуйста.

- Комиссар Скотленд-Ярда Сэм Шоу.

Загудел магнит замка калитки, и Сэм пошел по тисовой аллее к дому адвоката Вольского.

ГЛАВА 4

Так уж случалось, что и по службе, и по дружбе ему неоднократно приходилось присутствовать на прощальных ритуалах христиан, евреев, мусульман: различные молитвы, обычаи, одежды, но все их объединял дух трагизма и скорби по ушедшему близкому человеку: застывшие лица, красные, припухшие глаза, слезы. Но это еще не апогей — полное осознание случившегося и настоящая боль утраты придут потом, позже.

Сэм вышел из траурной комнаты и, придерживая на голове кипу, которую попросили одеть на входе, пошел по коридору в поисках комнаты, где можно было бы подождать до похорон. Дверь одной из них, в конце коридора, оказалась открыта; он вошел, и оказался в кабинете-библиотеке: стеллажи с книгами заняли почти все пространство, два окна на смежных стенах открыли широкую панораму сада и перспективы. Посреди комнаты, на массивном письменном столе, разложены различные медикаменты, шприцы, приборы.

У окна, спиной ко входу, сложив руки на груди стоял мужчина среднего роста, скупо ответивший на приветствие, повернувшись лишь в пол-оборота и не представившись. «Вполне вероятно, это тот самый доктор и друг семьи», — предположил Сэм, но имя этого господина из списка сержанта никак не мог вспомнить.

- Разрешите представиться, Сэм Шоу, комиссар Скотленд- Ярда.

Мужчина повернулся и, улыбнувшись только уголками тонких губ, ответил:

- Соломон Бэрри. Полиция уже работает в доме?

- Нет, доктор. Я здесь сегодня как старый знакомый адвоката, — нам приходилось встречаться по работе. Мои коллеги и я весьма опечалены случившимся.

- Но вы уже успели узнать, что я доктор.

- Это моя профессия. Но давайте поговорим о Давиде Вольском. Вы давно знакомы с ним?

- Почти тридцать лет. — Бэрри ограничился коротким ответом.

- Я тоже знаком с ним много лет. Но, если честно сказать, мы стояли по разные стороны баррикады — такова наша служба. С годами приходит прозрение, и сейчас понимаю, что такой «противник», как сэр Давид, был скорее ниспослан мне Богом, нежели иной коллега по работе. Вы были его другом?