Пятый угол - Страница 61

Шоу откинулся на спинку кресла, и по изменившемуся выражению его лица Наум понял, что прелюдия закончилась и начинается официальная часть разговора.

- Пригласил я вас, мистер Вольский, по двум причинам: отдать дорогой подарок вашего дяди и задать несколько вопросов. Обратите внимание на схему — это участок виллы, где произошли печальные события, а вот это — комната, где вы провели вечер с мистером Форби, и окно, из которого хорошо просматривается задний двор и хозяйственный домик. По словам вашего визави, во время беседы вы предпочитали ходить по комнате и часто подходили к окну. Что вас там интересовало?

- Интересовало? Конкретно ничего. Такова уж моя привычка — двигаться во время разговора.

- Возможно, но вы останавливались именно у окна, а не у камина, хотя была довольно холодная и противная погода, или у другого места.

- Абсолютно инстинктивно. Хотя, возможно, меня интересовали капли дождя, падающие на стекла, порывы ветра, дробящие их на ручейки и заставляющие двигаться вопреки закону Ньютона. Вы находите криминал в моем поведении?

- Повремените задавать вопросы, мистер Вольский. Что вы еще видели, стоя у окна? Показалось ли что-то необычным?

- Но что можно было увидеть в этой непроглядной темноте, тем более, что в комнате горел свет?

- На территории все время было темно?

Наум задумался на несколько секунд.

- Пожалуй, нет. После того, как зажглись фонари, можно было кое-что различить.

- И что вы увидели?

- Джон шел по направлению к дому.

- Вы уверены, что это был Джон?

- Не могу утверждать. Но плащ был его, с капюшоном, и походка.

- В каком часу это было, не заметили?

- Нет, к сожалению, внимания не обратил. Могу лишь добавить, что в другие дни он включал освещение немного раньше, еще в сумерках. Но вполне естественно, что в этот вечер его задержал затянувшийся семейный ужин.

«Значит, он предполагает, что кто-то мог проникнуть на территорию? Джон знал и поэтому не зажег фонари? Этот некто имел возможность спрятаться в машине Моррисона и действовать уже за воротами?»

- О чем задумались, мистер Вольский?

- Пытался продолжить Вашу мысль о постороннем человеке на территории виллы.

- И о том, что у него был шанс спрятаться в машине покойного адвоката?

Наум почувствовал, что начинает краснеть, как в детстве, пойманный на чем-то недозволенном.

- У этого варианта есть право на жизнь, но — весьма незначительное. Объясню. Согласитесь — подобная роль для дилетанта, допускающего элементарные просчеты. Например, мистер Моррисон мог открыть заднюю дверь машины или багажник, чтобы положить вещи, или кто-то из гостей оказался бы его попутчиком. Но предположим, что все-таки преступник, действовавший по заданию одного из обитателей виллы, оказался в машине. Зачем же ему так торопиться и делать свое черное дело у ворот, навлекая подозрение на своего заказчика? Не проще ли отъехать на десяток километров и имитировать ограбление?

- Если возможно, скажите комиссар, были в машине следы посторонних людей?

Шоу медлил с ответом; закрыв глаза и постукивая пальцами по подлокотнику кресла, он, как казалось Науму, думает совершенно о другом.

- Так на чем мы закончили, мистер Вольский? Вспомнил, о следах в машине. Да, мы нашли этих людей; они обнаружили уже мертвого Моррисона и оказались обыкновенными грабителями, не имеющими никакого отношения к завещанию.

- То есть?

- Жулики не брали его и не видели, и этому можно верить. Вы беретесь, мистер Вольский, прокомментировать?

Наум отрицательно покачал головой.

- Вот и мы тоже в тупике и надеемся на ваше содействие.

Одно из наших предположений, что документ не вышел из стен дома, но и не уничтожен. Нам бы не хотелось нарушать покой Ваших родственников тщательным обыском, поэтому не могли бы вы подсказать, где он может находиться?

Поскольку Наум хранил молчание, комиссар добавил:

- Это и в Ваших интересах, мистер.

- При всем желании, мне трудно ответить на ваш вопрос — я всего лишь гость и думаю, что дом знаком мне не более, чем Вашим сотрудникам.

- И все-таки — если что-нибудь придумаете, дайте знать. Но это еще не все. Не исключено, что документ спрятан в вашей лондонской квартире. Не удивляйтесь, мистер Вольский! — Это был ответ Шоу на реакцию Наума. — Вариант вполне реальный.

Нет, реакция Наума была не на предположение комиссара; в первую очередь до него дошел не смысл сказанного, а ощущение усиливающегося давления, напора, оставляющего мало шансов на обдумывание и принятие собственных решений.

- Я не понимаю, комиссар, почему для вас так важен этот документ? Будем считать, что его не было, и миллионером я не стану.

- Вы не правы. В нашем деле не бывает мелочей — истина, набившая оскомину, но неоспоримый факт. В конкретном случае это сводится к нескольким доводам.

Комиссар положил на стол руку открытой ладонью кверху и загнул мизинец.

- Во-первых, новый вариант завещания, по нашему мнению, является главным мотивом преступления. Во-вторых. — Шоу загнул безымянный палец. — Если он будет найден, станет известным имя человека или двух, наиболее пострадавших в результате внесенных изменений. В-третьих. Возможно, что на бумаге остались интересные для нас отпечатки пальцев. Имеется и «в-четвертых»: преступник, зная, что документ в наших руках, может предпринять неосторожные действия и открыть себя. И, наконец, последнее. — Ладонь сжалась в кулак. — Что бы ни болтали некоторые жалкие газетенки, Скотленд-Ярд не любит, когда его пытаются тянуть за нос, тем более на виду у вашей уважаемой страны. Я был достаточно убедителен, мистер Вольский?